Значение искусства актерского мастерства в балете сложно переоценить. В интервью с балериной и преподавателем актерского мастерства Анной Наумовой мы поговорили об уникальности и сложности ее профессии и о том, насколько важно объединение двух великих школ – Станиславского и Вагановой – для артиста балета.
Анна, у тебя интересный профессиональный путь, за плечами восемь лет в МГАХ и диплом артиста балета, пять лет службы в Музыкальном театре К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко в качестве солистки балета, диплом о высшем образовании МГАХ (педагог классического танца), а в 2021 году ты окончила ВГИК как актриса театра и кино. Сейчас ты ведущий педагог по актерскому мастерству в МГХУ им. Л.М. Лавровского. Расскажи, пожалуйста, как ты пришла к решению преподавать актерское мастерство студентам хореографического училища?
Я всегда интересовалась темой актерского мастерства, и когда училась, и когда танцевала в театре. Теперь у меня есть высшее актерское образование, и это тайное знание, о котором я мечтала. Пришло время поделиться с другими, и я счастлива, что могу делать это на профессиональном уровне.
В России актерское мастерство в балетном спектакле всегда занимало важное место, у нас такой предмет есть во всех балетных школах, поэтому танец становится таким глубоким, темпераментным и чувственным. В то время, как в Америке, например, нет подобного рода специалистов и, соответственно, предмета, его просто некому вести. Все пытаются разгадать наш секрет, а он кроется в великом наследии Станиславского и Вагановой. Это сочетание и создает ту невероятную магию, из-за которой мы впереди планеты всей.
Разве тех знаний актерского мастерства, которые даются в балетной школе, недостаточно?
Мне было недостаточно, всегда хотелось больше. Я чувствовала, что чего-то не хватает, но чего, не могла понять. Это и побудило меня пойти получать высшее актерское образование, где я познакомилась с Системой Константина Станиславского, методом Михаила Чехова, множеством различных тренингов, упражнений, работой этюдным методом, теорией актерского мастерства, работой актера на съемочной площадке, одним словом, для меня открылся целый новый мир. Я прочитала множество профессиональной литературы, начиная от Станиславского и заканчивая Страсбергом. Конечно, я восхищаюсь Станиславским, это удивительная школа! В процессе учебы я пришла к выводу, что систему необходимо изучать не только актерам, но и артистам балета. Насколько интереснее тогда станет балетная профессия, и какими новыми красками заиграют спектакли. Мне хочется внести свой вклад в развитие актерского мастерства в балетной школе, поделиться уникальными знаниями. Я объединяю Систему Станиславского и методику Вагановой на своих уроках и счастлива, что могу делиться знаниями со своими учениками. Радостно видеть, как меняется их существование на сцене после актерского разбора монолога. Они становятся более наполненными, настоящими, переживающими и трогательными, раскрывается их индивидуальность. Это просто магия!
Получается, ты соединяешь на своих уроках балет и основы драматического искусства?
Да. На третьем курсе студенты танцуют классический репертуар, и я должна отрепетировать это как педагог классического танца, по всем канонам русской балетной школы, по методу Вагановой. Мне очень повезло, у меня самой были блестящие педагоги. И так же со студентами я делаю актерский разбор роли и работаю со студентами как с драматическими артистами.
Как происходит процесс обучения актерскому мастерству? Как ты адаптируешь Систему Станиславского под балетных артистов?
Я адаптирую весь процесс под форму балетного спектакля. Но хочу подчеркнуть, суть одна, отличается лишь форма. Артист балета, как и драматический артист, существует по одному принципу – есть внутреннее действие. Например: Граф Альберт хочет добиться расположения Жизели, его внутреннее действие направлено на то, чтобы любыми путями прийти к своей цели. Всегда есть поворотные события, которые меняют персонажа, его темпоритм и настроение. Огромное значение имеет «оценка факта», как у драматического актера, так и у артистов балета. Умение искренне удивляться, огорчаться, пугаться, эта растерянность, злость, живой момент — это все и есть свидетельство хорошего уровня артиста. Важно научить студентов действовать и по-настоящему переживать чувства, которые переживает персонаж. Играть не играя. Быть другим человеком, оставаясь при этом самим собой.
Как строятся твои уроки?
Согласно Системе Станиславского: физическая жизнь (предлагаемые обстоятельства), анализ и этюд. Этюдами, как говорил Станиславский, мы вспоминаем жизнь. Я веду все курсы, начиная от первого года обучения и заканчивая выпускным. Начинается все, как и у драматических актеров, с упражнений на память физических действий, наблюдений за животными, людьми, упражнений на органическое молчание, оценку факта и т.д. Я работаю этюдным методом, поэтому мои студенты делают много этюдов, использую много музыкального материала, так как балет – это зримая музыка. На уроках много тренингов на партнерство, внимание и развитие фантазии. После изучения основ Системы Станиславского, мы переходим к пластическим этюдам, где дети идут от себя, от того, что им близко, еще пока нет работы над ролью и персонажем, есть только «я, в предлагаемых обстоятельствах». В конце обучения мы разучиваем сцены из спектаклей, делаем актерский разбор спектакля, персонажа, сцены, прошлой жизни (то, что происходило до сцены, которая играется), ищем пересечения с личностью самого студента, детали, которые ему помогут найти правильное творческое самочувствие, которое нужно в сцене, всю логику отрывка, в общем, все строится так, как и у драматических актеров. У артистов балета обязательно должна быть связь духовной и физической сценической жизни, иначе танец будет пластиковый.
Какие самые важные задачи, которые ты ставишь перед студентами?
Быть живым. Действовать, а не играть состояние, нельзя страдать ради страдания. Всегда задавать себе вопросы: Что я делаю? Зачем? Чего я хочу? Очень важно видеть партнера, слышать его, ждать его реакции. Бывает часто, партнер еще не успел ничего сделать, а другой уже отреагировал. Должно быть взаимодействие, смысл в каждом жесте. В жизни у нас всегда есть цель, мы встаем, чтобы пойти куда-то конкретно. И на сцене все должно быть так же.
Как бы ты кратко сформулировала, в чем смысл уроков актерского мастерства в балетной школе?
Отвечу знаменитым изречением К.С. Станиславского о том, что цель актерского искусства в создании «жизни человеческого духа» роли и передачи этой жизни на сцене в художественной форме. Этому мы и учимся.
Марина Васильева, артистка Государственного академического театра классического балета им. Наталии Касаткиной и Владимира Василева.
Марина, что нового ты узнала на уроках актерского мастерства Анны Наумовой? Чем методика отличалась от предыдущего опыта?
Встреча с Анной Григорьевной стала для меня судьбоносным событием, я сразу почувствовала, что это «мой» человек. У меня всегда была потребность выражать сильные эмоции на сцене, но, к сожалению, иногда это принимало комичные и утрированные формы, из-за чего даже глубокие чувства выглядели смешно. Анна Григорьевна помогла мне облечь мои эмоции в элегантную и понятную форму, не лишая ее смысла и изначального порыва.
Мне было радостно понять, что актерское мастерство в балете – это не просто комплект общеизвестных штампов, которые кочуют из спектакля в спектакль. Теперь я понимаю, что штампов быть не должно, каждый образ нужно выстраивать, понимать, что пережил персонаж до и что будет чувствовать после сцены. Нужно понимать, как жил твой персонаж и почему он действует именно так. Если ты задумываешься об этом, то образ будет живым, понятным зрителям.
Как приобретенные знания помогают в театре?
Сейчас, работая в театре, мне это очень помогает, особенно, когда дело касается мизансцен. Даже если я стою в кордебалете, я чувствую, что у моего персонажа есть биография, история, линия поведения. Это выглядит органично, а не так, что я бездумно вожу руками и не понимаю, что происходит в данный момент. Это очень отличается от того, как нас учили до – делай, как все, не выделяйся, и будет хорошо. Анна Григорьевна помогла мне разобраться с этим.
Получается, на уроках у вас был именно актерский разбор, который привнесен из драматического искусства? Насколько он применим в балете?
На все сто процентов. Именно это и любит зритель, любит жизнь на сцене. Часто я слышу от даже не посвященных в искусство людей, что, например, главный персонаж какой-то странный, искусственный. Это именно от того, что он выполняет действие – повернуть голову, поднять руку, испугаться. И зритель видит фальшь, видит, что его обманывают. А когда артист живет на сцене – каждый раз радуется, каждый раз сходит с ума, каждый раз умирает, — зритель это чувствует.
