«Раньше я видела себя романтической, классической балериной, а сейчас я считаю, что могу быть и виртуозной, и яркой, и сложной. Ощущаю себя на новом этапе развития в качестве артиста», – говорит наша сегодняшняя героиня, солистка Мариинского театра Анастасия Лукина. Анастасия четко представляет, чего хочет добиться на артистическом поприще. Профессиональное совершенствование, любимые ритуалы перед выходом на сцену, помощь педагогов из Академии в карьере взрослого артиста – одни из множества тем нашего с ней разговора.
Интервью: Елизавета Емелькина
Фото: Ира Яковлева
MUAH: Мария Быстрова
Анастасия, давайте начнем с истоков. Как вы познакомились с искусством балета?
История забавная. У моей бабушки был магазинчик в Пскове, откуда я родом. Все лето я проводила с бабушкой в этом магазинчике. В доме, где он находился, жила педагог по классике, которая однажды заметила меня и пригласила в школу искусств. Я сразу попала в первый класс, хотя была на несколько лет младше остальных ребят и даже не ходила еще в общеобразовательную школу. Мы занимались по два-три раза в неделю, нагрузка была серьезная. До поступления в Академию я училась там шесть лет, даже получала грамоты за творческие успехи. Педагог посоветовала мне поехать в Санкт-Петербург и попробовать поступить. В 11 лет я поступила в Академию русского балета имени А.Я. Вагановой условно, потому что особых данных у меня не было. В первом классе было тяжело, я была одна в таком большом Петербурге, жила в интернате. Последние два года я училась под началом Николая Максимовича Цискаридзе, меня стали больше занимать в постановках, мы ездили на гастроли за границу. На выпускном концерте я танцевала первый акт из «Спящей красавицы» и «Вариации на тему Раймонды». Недавно нашла записи репетиций выпускного, очень порадовалась – такая ностальгия!
Обучение в классе Людмилы Валентиновны Ковалевой – очень ответственное и непростое дело. Чувствовали ли вы себя как-то особенно, попав в ее класс?
Это наивысший подарок судьбы. Я чувствовала себя волшебно, на своем месте, работала не на 100, а на 1000 процентов. У Людмилы Валентиновны совершенно уникальный подход к своим ученикам. К каждому классу она подбирает индивидуальные комбинации, тренировочные движения, чтобы доработать то, что было упущено в предыдущие годы обучения. Чтобы все встало на место, чтобы каждое па-де-бурре делалось правильно, чтобы каждый шаг был осознанный, а движения органичны, легки и красивы. На мой взгляд, лучше педагога быть не может. В театре мне ее очень не хватает. Те два года дали мне мощнейший стартап на всю жизнь. Людмила Валентиновна влюбляет в профессию балерины, открывает ее по-новому. Все можно отрепетировать так досконально точно, что на сцене тебя ничто не отвлечет и ты будешь абсолютно стабилен и уверен в себе.
Николай Максимович – еще один гениальный педагог, который внес огромный клад в формирование меня в профессии. Он научил меня фундаментальным сценическим вещам.
После окончания Академии вы видели себя только в Мариинском театре?
После выпуска я получила приглашения танцевать в Большом театре, в Национальном театре Мюнхена и в Мариинском театре. Но я решила остаться в Петербурге, не смогла уехать из этого города. Он для меня еще не до конца раскрыт, здесь я ощущаю потенциал для своего развития, успела сформировать множество профессиональных связей. После того, как попала в театр, почти сразу начала танцевать что-то сольное. Первым моим балетом был «Сильфида», педагогом назначили Габриэлу Трофимовну Комлеву.
На значимые спектакли всегда приглашаю Людмилу Валентиновну Ковалеву. Я всегда могу обратиться к своим педагогам из Академии за помощью. Была такая ситуация, когда мне надо было танцевать Китайский танец в «Щелкунчике» Василия Вайнонена, а там совершенно несвойственная мне техника: прыжки на пальцах по диагонали. Для меня это было шоком, но Николай Максимович помог мне поверить в себя, и я смогла это станцевать!
Самоизоляция сильно нарушила привычный режим творческой жизни любого танцовщика. Как вы пережили этот период?
Это был великолепнейший период! Наконец-то появилась возможность заниматься практически индивидуально. С конца мая мы ходили на класс по два-три человека в театр, никогда в моей жизни такого не было. Во время самоизоляции я работала с Еленой Андросовой и получила огромное удовольствие, привела себя в хорошую форму: поставила на место бедра, руки, плечи, стопы. Это время дало мне новый глоток энергии, чтобы продолжить расти в профессии. Я наслаждалась летом, свободным временем, когда можно сделать вещи, которые всегда откладывались на потом.
Есть ли у вас любимый балет из репертуара театра?
Наверное, «Раймонда», хотя я этот балет еще не танцевала. Очень нравится в нем музыка.
Случалось танцевать то, что вам не нравится?
Не попадала в такую ситуацию. Так получилось, что я пришла в Академию и сразу начала работать. У меня не было мыслей о том, нравится мне это или нет. Когда я начала прикладывать больше усилий и что-то стало получаться, заниматься и танцевать нравилось больше. В театре сталкиваешься с трудностями, иногда танцуешь партии, с которыми не согласен, но приходится добиваться того, чтобы тебе понравилось то, что ты делаешь. Скорее всего, рецепт такой: хорошо эту вещь отрепетировать, добиться технической легкости. Танцевать в Мариинском театре приятно абсолютно все, потому что у нас нет такого репертуара, от которого хватаешься за голову.
Как вы чувствуете себя в современной хореографии?
Мое сердце еще не пробовало на себе хореографию Уильяма Форсайта, но я влюблена в нее. Для меня его постановки – пик совершенства. Мне нравится современная хореография: пальцевая, сложная, пластически интересная. Как человек XXI века я себя чувствую в этом очень приятно. Классика, в свою очередь, – это рамки, в которых я уже нахожу какую-то свободу, понимание, как ее можно танцевать еще более легко и интересно. Моя мечта – «Ромео и Джульетта», который я уже начала готовить. Интереснейшая работа, спектакль совершенно отличается от любого другого, который я танцевала до этого. Ни на что не похож. Леонид Михайлович Лавровский сделал уникальное произведение. Оно так современно и по сей день! В танце много нестандартных, выразительных, живых, пластичных и драматичных рук. Хореограф перешагнул романтизм и придал постановке драмы.
Есть ли у вас ритуал перед выходом на сцену?
В идеале это просто возможность до спектакля побыть на сцене, настроиться, что-то попробовать, почувствовать себя в пространстве. Это, на мой взгляд, лучшее, что может быть перед спектаклем. Я так и делаю – прихожу на сцену за час до начала и настраиваюсь. Сцена имеет свою энергетику, которая постоянно меняется. Зрительный зал также может быть абсолютно разный. Но артист не должен зависеть от этих факторов, должен нести свою энергию. Для этого нужно какое-то время, чтобы ощутить себя в пространстве, почувствовать декорации. И тогда все получается.
Я также люблю погулять перед спектаклем, подышать на открытом воздухе. Пройтись вдоль Невы и у каналов – побыть у воды, построить далекую перспективу для своего взгляда, настроить себя внутренне на широкий масштаб. Раньше я ходила в церковь, но сейчас такой ритм, что посещение ее – роскошь. Но я все-таки стараюсь заходить, когда есть минутка, это дает возможность заглянуть в себя, найти свои эмоции, которые можно выразить на сцене.
О ближайших планах на будущее.
Я настроена идти дальше, осваивать и расширять репертуар. Так получилось, что, когда я пришла в театр, то первый сезон я практически пропустила из-за травмы и операции на колено. Плюс недавний карантин… Хочется наверстать упущенное время, пока я в форме. Но не хочется это делать в ущерб качеству. Я считаю, что зритель не должен видеть, что артист не готов или как ему сложно.
Сейчас я репетирую несколько вещей, потому что 20 февраля будет концерт в Сочи, посвященный юбилею Галины Улановой, на котором я представляю три фрагмента: адажио с кавалерами из балета «Спящая красавица», белое адажио из «Лебединого озера», па-де-де из «Жизели». Параллельно с этим в Мариинском театре репетирую «Сильфиду» и трио теней из «Баядерки».
Еще один проект – «Ромео и Джульетта». Впервые мне не хочется торопиться с подготовкой, он очень интересный, глубокий, эстетически тонкий с живыми, эмоциональными и свободными дуэтами. С музыкой Сергея Прокофьева для этого балета придется работать дольше всего, но это полезный и мною очень желанный опыт. Я считаю, что уже вполне могу исполнить спектакль качественно и наполнено, чтобы было и мне приятно, и зрителю интересно.
