О Петербурге
В сердце я всегда буду оставаться петербурженкой. Это особенный город. Когда корни и все, что тебя сформировало, находится в этом городе, и, я думаю, он останется особенным для меня навсегда. Даже сейчас, приезжая на короткие периоды, я понимаю, что здесь все другое – будете смеяться, но здесь даже сосульки на крышах по-другому висят, атмосфера другая. Но, с другой стороны, Большой театр дает столько всего, и в Москве уже моя семья, поэтому я понимаю, что люблю не город, а людей и события, которые связывают тебя с этим городом. Не могу лукавить, Москва мне не нравится совсем, но она уже как-то прикипает мне в сердце.
Но опять же, Петербург – это то, что всегда будет родным, особенно близким, куда я могу приехать просто немножко отдохнуть и набраться каких-то внутренних сил. Когда устаешь даже не физически, а больше душевно, морально, когда много спектаклей, ты подряд выходишь, выходишь на сцену, отдаешь и никак не можешь набрать. Петербург – это тот город, где можно просто гулять, и тебе уже будет хорошо и как-то благостно на душе. Во всяком случае, на меня производит именно такое впечатление этот особенный город.
О решении танцевать в Большом театре
Мудрым это решение можно назвать уже сейчас, когда я прошла достаточно большой промежуток времени, и по результатам можно понять, что это был правильный путь, на котором было предоставлено столько шансов и возможностей развиваться как балерине. И потом, моя семья в Москве сформировалась. Я, конечно, уже не могу представить, как по-другому я бы двигалась, но тогда я металась между двух огней, а еще Владимир Малахов приглашал поехать с ним в Берлин. А ты только что закончила академию и вообще не понимаешь, какое тебе принять решение. Я прислушалась к мнениям людей, которые были рядом, – к Алтынай Асылмуратовой, которая на тот момент была художественным руководителем академии, и к Людмиле Валентиновне. Но они тоже советовали, они не могли принять решения за меня и сказать: «Оля, только так». Они могли дать совет, но не повлиять. Я не могу объяснить, как это случилось. Видимо, когда ты не знаешь решение, ты отдаешься воле событий, течению, окунаешься вовнутрь и тебя так или иначе куда-то выбросит волной, если ты на своем пути. Я думаю, что так и случилось.
Сергей Юрьевич Филин, художественный руководитель Большого театра на тот момент, приехал на наш выпускной экзамен, и, конечно, я не скрою, в нем было столько обаяния и просто даже человеческого тепла и комфорта, когда он со мной разговаривал, что ему нельзя было не симпатизировать. И он так красиво говорил, на мой взгляд, очень правильные вещи. Во-первых, он не хотел меня сначала брать солисткой, предлагал тоже кордебалет. У меня не было такого, что я пошла в Большой театр, потому что мне сразу же предложили солистку – нет. Я металась и не знала, но он говорил: «Конечно, я вижу в тебе потенциал, мы будем развиваться. Я не могу тебе сразу дать какую-то ведущую роль». И это правильно, потому что выпускница, даже если, может быть, способная не должна сразу же выходить в ведущей роли. Какой-то период адаптации в театре нужно пройти. Она должна потанцевать сольные вариации, какие-то четверки, просто выходить на сцену для того, чтобы набрать опыт и уже, может быть, потом станцевать спектакль. Но к этому тоже нужно подойти.
И я уже вроде бы согласилась, потом говорю: «Нет, я же 9 лет училась в академии имени А. Я. Вагановой». Сейчас все немножко сдвинулось, все выпускницы рассматривают разные варианты, потому что мир стал более открытый, есть возможность выбирать разные компании. Тогда, 6-7 лет назад, этого было меньше. Я размышляла: «Как же я пойду в Большой театр, я 8 лет думала только о Мариинском театре». Даже не было другой мысли. Мы точно знали, что мы закончим академию и пойдем в Мариинский театр – только такой был путь, все так делали.
Когда со мной поговорил Юрий Валерьевич Фатеев, я сказала: «Я так люблю этот город, этот театр, что я не могу уйти». Позвонила Сергею Юрьевичу и говорю: «Сергей Юрьевич, я не могу». Так меня мотало туда-сюда, пока Сергей Юрьевич мне не сказал: «Я тогда тебе дам ранг солистки, приходи». Он организовал концерт в Китае, где познакомил меня с моим теперешним почти постоянным партнером Семеном Чудиным, тогда я только-только с ним познакомилась, не знала, кто это, и мы там станцевали с ним концерт. Уже после этого, Сергей Юрьевич говорит: «Все, ты должна подписать контракт». И я, не глядя, взяла и подписала. Это для меня на тот момент было логично, и что получилось, то и получилось. Я даже не могу объяснить, как я этот путь прошла, но теперь можно сказать, что сложился он хорошо.
В театре было столько встреч с хореографами и с теми, кто переносит балеты. Сколько мне уже удалось повстречать на своем пути необыкновенных людей – Жан-Кристоф Майо, Пьер Лакотт, педагоги Фонда Баланчина, Кранко. Какой еще театр на сегодняшний день мог бы дать такое многообразие за достаточно короткий период? Никакой. Этим и объясняется мой выбор пойти в Большой театр, чтобы получить даже за этот короткий период такой большой опыт – для меня это колоссально важно. Я это очень ценю, и понимаю, что это, возможно, очень большая удача. Но человек должен быть готов к удаче.
О педагогах
Может быть, самое главное – учиться все время. Я танцую всего седьмой год, у меня было очень много встреч с хореографами, но все равно еще что-то будет впереди, обязательно самое главное, и я ни в коем случае не собираюсь останавливаться на пути этой учебы.
Я считаю, что сам по себе артист балета, даже если ему что-то дано от природы ничего не сделает без тех людей, которые рядом. Но, опять же, встретить тех людей, которые тебе могут передать профессиональные знания – это колоссальная удача в нашем творчестве, это самое главное. Встретить людей и умение человека брать эти знания – это то, на чем, мне кажется, построено достижение чего-либо. Знаете, трудно говорить об одном педагоге, потому что в академии все педагоги, которые работали с нами, с нашим классом, это уникальные личности. Это не только классический танец, как основной, где преподавала Людмила Валентиновна Ковалева, в средних классах – Ирина Александровна Трофимова, которая была методистом и выпускницей Агриппины Вагановой. Тебе из рук в руки передают методику, что тоже важно. Это педагоги характерного танца, Елена Анатольевна Шерстнева, которая сейчас, к сожалению, в школе не работает, это актерское мастерство – Александр Александрович Степин. Это такая плеяда педагогов, их нужно держать в академии, их нужно беречь, потому что это залог того, чтобы академия жила дальше, развивалась и выпускала талантливых и способных людей в профессии.
Все педагоги, которые мне встречались, которые меня учат и учили, – я им безумно благодарна, потому что каждый по отдельности – большая личность. Соприкоснуться с ними чуть-чуть, взять их опыт – это бесценно, это нужно очень ценить. Я, правда, это ценю.
О поступлении в Академию имени Вагановой
Я не очень была знакома с миром балета, и, честно говоря, в детстве я не хотела стать балериной. Как-то мне не приходило это в голову, что можно стать балериной. У меня еще есть брат и сестра, достаточно большая семья, конечно, родители пытались как-то развивать детей и отправляли нас на кружки рисования, хореографии, сольфеджио, чтобы дети все попробовали. Как-то на уроке хореографии, где я занималась, педагог сказала: «Попробуйте девочку отдать в балет».
Через короткое время мама где-то услышала, что проводится набор в Академию Русского балета, и мы отправились туда, правда, это был сентябрь и набор проводился не в первый класс, а в подготовительное отделение.
Я тогда уже училась в пятом классе обычной школы, я опоздала, дети, моего возраста уже учились в первом классе. Нам сказали: «А что вы сейчас пришли? Вы уже опоздали». Мама говорит: «Посмотрите просто, может быть, нам вообще не стоит приходить». Посмотрели, сказали: «Вроде бы девочка способная, походите год, если приживется, понравится, посмотрите, попробуете поступать».
Надо сказать, что для родителей это было большое решение, так как оба работали, и дети еще были, возить девочку специально на подготовительное отделение и потом ее забирать, это требовало большого количества времени и усилий от них. Конечно, я очень ценю, что они приняли на себя эту обязанность – меня возить каждый раз. Потом уже, когда я поступила в академию, я стала ездить сама, как и многие дети. Таким образом, первое волевое решение о поступлении было от родителей.
Я даже сама не знаю, как так получилось, что я влюбилась в эту профессию. Возможно, когда стали появляться интересные предметы: исторический танец, характерный танец. Наш педагог по характерному – Елена Анатольевна Шерстнева, мне кажется, нам и дала это чувство любви и уважения к своей профессии. Она нам всегда говорила: «Вы не понимаете. Вы учитесь в самой лучшей школе мира». И она с таким уважением это говорила, и так это в нас заложила и передала, что я до сих пор так искренне считаю и верю в это.
О профессии
Конечно, хорошо было бы всегда соблюдать какой-то баланс. Выходить на сцену – это то, ради чего мы учились, это наша основная цель, наше удовольствие. Ты не будешь отказываться, если тебе дают возможность еще выйти на сцену, и очень сложно остановиться. И в какой-то момент ты понимаешь, что даже не то что физика, а у тебя уже душа устала, и ты уже не можешь все время только отдавать, отдавать, а надо как-то и успевать набрать внутренние силы, чтобы выходить не просто станцевать пять спектаклей в месяц, а чтобы каждый раз почувствовать удовольствие и счастье от сцены.
Я люблю, когда есть осознание того, что ты готовишься к спектаклю, что он будет – это для тебя должно быть все-таки маленькое событие, большее или меньшее, но все равно выход на сцену не должен быть рутиной, не должен превращаться в каждодневную обязанность.
Сейчас такое динамичное время, очень насыщенный репертуар во многих балетных театрах, и этот баланс соблюдать все сложнее и сложнее. Счастье, если ты сам можешь немножко регулировать это количество спектаклей, если у тебя есть диалог, например, с руководителем, вы можете обсудить этот момент. Но очень у многих нет такой возможности.
Мне искренне жалко, когда люди просто работают-работают, а ради чего, они уже забывают. Мы же на самом деле любим танцевать, мы же любим свою профессию, мы любим уставать, и то, что многим бы показалось жертвой, при нашем образе жизни и любви к своему делу, это совсем не жертва. Это наша реальность. Я все-таки пытаюсь как-то найти этот баланс, чтобы успевать восстанавливаться и подходить к каждому спектаклю так, чтобы чувствовать то чудо, которое происходит на сцене.
О подготовке ролей
Сначала я просматриваю все возможные варианты. У меня есть знакомый, у которого есть варианты записей всех возможных постановок, например, когда мы готовили «Онегина» и «Даму с камелиями», я позвонила ему и сказала: «Дайте мне все диски, которые у вас есть, всех исполнителей, которые вообще существуют». Я просматриваю все, что сделали другие, не знаю зачем, мне как-то это нужно. Я не знаю каким образом, но это тоже как-то обогащает. С этими знаниями в студии уже легче работать, разучивая порядок и находя новые краски. Знаю одно – в процессе подготовки мне всегда помогала такая горячая заинтересованность.
Когда я готовлю что-то новое я с такой жаждой думаю об этом, все время прокручиваю в голове репетиции, думаю о том, как бы можно было еще сделать… На самом деле, важно желание что-то сделать.
Фото Алиса Асланова
